Расцвет русского профессионального искусства в XIX столетии породил представление о том, что русская литература началась с Пушкина, а не с Пушкина, так с Ломоносова. Но это далеко не так. И размышляя о том, что же общего в русской древней и новой литературе, мы должны будем обратиться к тем двум гениальным памятникам, которые стоят в начале фиксированного словестного творчества на Руси - к "Слову о полку Игореве" и к "Слову о законе и благодати" митрополита Иллариона...
Та горячая заинтересованность в бытии русской государственности, столь гениально выраженная в "Слове о полку Игореве" и та связь личного (лично-семейного) с судьбами страны, намеченная в плаче Ярославны, повторены и продолжены во всей последующей русской литературе вплоть до "Войны и мира" Толстого, до патриотической поэзии Блока, Есенина и Твардовского.
В то же время, философская концепция Иллариона - решительное отмежевание от ветхозаветной, дохристианской традиции и утверждение, что благодать, венчающая закон - выше закона, что именно в ней, в благодати, происходит синтез закона и любви, эта концепция стала основой мышления всех русских авторов: мы ее найдем и в "Капитанской дочке" Пушкина, и в творчестве Достоевского, и Лескова, и Тургенева, и Чехова, и везде, где мы имеем дело с традицией русской прозы, которую, с этой точки зрения, можно назвать и самой христианской, самой близкой к истинным заветам Спасителя.
Единство русской словесности на протяжении веков обнаруживается и в специфике формы. Так, русская проза новейшего времени (творцом которой почитают Гоголя, а не Пушкина с его "Повестями Белкина") отличается от западно-европейской, прежде всего, французской, тем, что если жанр западного автора - это рассказ (от Вольтера до Бальзака), то русский автор пишет "сценами": показывает более, чем рассказывает, т.е. чувство у него как бы господствует над логикой: показать ему важнее, чем рассказать. Но элементы той же стилевой манеры мы найдем уже и в "Слове о полку Игореве", как и в летописании нашем, особенно, в южно-русском ("Ипатьевская летопись").
Возможно, именно эта стилевая особенность русской литературы сыграла не последнюю роль в той мировой популярности русской прозы Льва Толстого, Тургенева, Достоевского, Чехова.
Говоря о русской словесности, нужно подчеркнуть её глубину, общее стремление к постановке корневых вопросов бытия, её православный гуманизм и размышления о государственности. Это меньше всего литература для развлечения или отдыха, и потому её бытие неотрывно от бытия самого русского народа. При всех замутнениях, при всех частичных отступлениях от великих принципов своих, русская словесность, художественная литература и поэзия обеспечивают жизнь русской нации ныне и закладывают основание для продолжения этой жизни в будущем.
Комментариев нет:
Отправить комментарий