Верлибр как он есть

Последнее время часто вижу, что неумелые попытки писать стихи начали прикрывать "ширмочкой" верлибра. Но плохо написанные стихи - это ещё не верлибр. И под "свободой" можно легко скрывать банальное нежелание работать над словом. Потому хочу напомнить, что есть верлибр.

Верлибр - это особый вид поэзии. Чтобы написать приличный верлибр надо обладать большим чутьём языка, прежде всего. Да, в верлибрах нет и не будет никакой метрики, и ритмически они тоже никак не организованы. Но это стихи, овеянные обаянием всевозможных художественных техник. 

Важно, чтобы обороты речи были не просто разговорными, они должны цепляться одно за другое, как жемчужины нанизаны на ниточку, быть слиты смыслом в одно целое, чтобы читающий даже ни на миг не задумается о том, есть ли тут рифма или ещё что-то, присущее, традиционным силлабо-тоническим стихам. 

Верлибр - это стихи, свободные от метра, но не свободные от того, что именуют Поэзией в самом широком смысле слова. 

Владимир Бурич, поэт, стиховед и теоретик верлибра, писал об этом примерно следующее: 
Свободные стихи являются конкретным выражение категории естественности. Такие стихи (верлибр) записываются стихами для выявления оттенков интонации, смысла, для подтверждения или обмана читательского ожидания. 

"Автор верлибра свободен во всём, если не считать необходимости создавать хорошие стихи, " - писал Томас Элиот, американско-английский поэт.

Пример верлибра:

Арво Метс, русский поэт, теоретик и практик русского свободного стиха, переводчик.

 ***

Молодые девушки
похожи лицом
на небо,
на ветер,
на облака.
Потом из них получаются
верные жены,
лица которых похожи
на дома,
на мебель,
на хозяйственные сумки.
Но их дочери
вновь похожи лицом
на небо, ветер
и весенние ручейки.

Классический пример верлибра:

Александр Блок, русский поэт, писатель, публицист, переводчик, литературный критик.

***

Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.

Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.

Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух Макбета.
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.

6 февраля 1908

***

  Когда вы стоите на моем пути,

  Такая живая, такая красивая,

  Но такая измученная,

  Говорите все о печальном,

  Думаете о смерти,

  Никого не любите

  И презираете свою красоту -

  Что же? Разве я обижу вас?

  

  О, нет! Ведь я не насильник,

  Не обманщик и не гордец,

  Хотя много знаю,

  Слишком много думаю с детства

  И слишком занят собой.

  Ведь я - сочинитель,

  Человек, называющий все по имени,

  Отнимающий аромат у живого цветка.

  

  Сколько ни говорите о печальном,

  Сколько ни размышляйте о концах и началах,

  Все же, я смею думать,

  Что вам только пятнадцать лет.

  И потому я хотел бы,

  Чтобы вы влюбились в простого человека,

  Который любит землю и небо

  Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.

  

  Право, я буду рад за вас,

  Так как - только влюбленный

  Имеет право на звание человека.

  

  6 февраля 1908

Верлибры Светланы Гончаренко:

Хрупкость

Поэты существа непонятные

Серьёзность